...а они качают своими курчавыми головами и произносят "тц-тц-тц!", а я поднимаю воротник своего пальтишки (того самого, которое старушки-гардеробщицы откадываются принимать с фразой "мы пинжаки не берем") и почти лечу в кафе, подгоняемая под зад резкими и холодными порывами ветра.
ЧаЙ! Две чашки божественно горячего зеленого чая с жасмином.
Амброзия за шестьдесят пять рублей.
Случайно сминаю обложку дешевой книжки, пытаясь засунуть её в узкий карман сумки. Все равно в конце она его предсказуемо застрелила.
Вокруг едят. Шумят. Живут. Девушка лет семнадцати, какая-то вся бесформенная и, судя по всему, совершенно равнодушная к своему внешнему виду, усаживает парня за столик:
- Мы вам не помешаем?
- Нет, - качаю головой - не помешаете.
Придвигаю чайник поближе, утыкиваюсь лицом в ноутбук.
Потом она приносит два подноса (точнее даже корытца) макдачного корма, присаживается. Кормит своего мальчика с какой-то свойской деловитостью, целует, жмется к нему. Как будто по хозяйству хлопочет.
В макдаке даже святое святых - пирожки - выглядят так, будто у них ожог последней степени. И волдыри-волдыри-волдыри.
И она пихает ему этот волдырный пирожок в рот:
- Нуу съеешь.
("Буээээ!")
И как-то неприятно от этой деловитости и свойскости, с какой она к нему липнет.